Геоэкономика кризиса: забытые уроки «финансовой паники» 1907 г.
12.03.2012 Автор: Алексей Полтораков, к.полит.н., Институт украинской политики
В отличие от «Великой депресии» 1929-39 гг. http://hvylya.org/analytics/geopolitics … essii.html
финансово-экономический кризис 1907 г. относительно малоизвестен. Даже в американской художественной литературе он отображен незначительно. (Некоторое исключение составляет роман Э. Синклера «Дельцы» – впрочем, гораздо менее известный, чем, скажем, посвященный «Великой депресии» роман Дж. Стейнбека «Гроздья гнева».)
Однако – в контексте ожидания очередной фазы нынешнего масштабного кризиса – более чем резонно попытаться свежим взглядом оценить события столетней давности и извлечь из них соответствующие уроки.
Не забывайте, что "Отче наш" начинается с просьбы о хлебе насущном.
Трудно хвалить Господа и любить ближнего на пустой желудок.
Вудро Вильсон
Один из отцов-основателей американского государства, 3-й президент США Томас Джефферсон (1743-1826) предостерегал. «Я искренне верю в то, банковские организации представляют большую опасность, чем вражеские армии. Право на эмиссию денег должно быть отнято у банков и передано народу, которому эта собственность принадлежит по праву».
Его соратник и преемник, 4-й президент США Джеймс Мэдисон (1751-1836) был еще более откровенен: «История доказывает, что менялы используют любые способы злоупотреблений, заговоров, обмана и насилия для того, чтобы сохранять контроль над правительством, управляя денежными потоками и денежной эмиссией страны...»
В каком-то смыле сегодняшние «Чайная партия» [1], а тем более – движение «Оккупируй Уолл-стрит», выступающее против «засилья финансовых тузов», «налоговых льгот в пользу миллионеров и миллиардеров» и «корпоративной жадности», являются актуальной интерпретацией «возвращения к истокам» понимания финансово-политической составляющей государственности…
Историко-экономический пролог
Совершенно необразованный человек может разве что обчистить товарный вагон, а выпускник университета может украсть целую железную дорогу.
Теодор Рузвельт
В отличие от большинства предыдущих президентов США, Уильям МакКинли был настоящим «средним американцем» – типичным представителем своего времени. Его личная судьба – родился в семье рабочего-литейщика, у которого было 9 детей; на гражданскую войну (1861-1865 гг.) пошел рядовым-добровольцем и дослужился до майора [2]; депрессия 1890-х гг. разорила его; он потерял двух дочерей, а жена была тяжело больна – сделала из него человека с такими же заботами, как и многие его избиратели.
В Конгрессе сенатор У. МакКинли выделился прежде всего как сторонник политики высоких пошлин и стал хозяйственно-политическим спикером республиканской партии. Названный его именем таможенный «тариф МакКинли» (1890 г.) обеспечивал желаемую защиту отечественной промышленности и тем самым защищал рабочие места, а также снижал своими тормозящими торговлю высокими пошлинами (до 50%) опасно высокие с финансово-политической точки зрения доходы. Став политическим лидером всей нации, он пытался добиться социально-экономической гармонии: повышал налог на корпорации и заявлял, что они составляют опасный заговор против общественного блага.
Финансово-экономический магнат Джон П. Морган получил образование в Гёттингенском университете. Во время Гражданской войны он, избежал призыва за взятку в 300 долларов, занимался спекуляциями на поставках оружия. В начале войны спекулянт вместе с компаньонами приобрел у южан вышедшее из строя оружие и продал его северянам, заработав на этой сделке 25% чистой прибыли. Позднее дело о спекуляциях с оружием расследовала комиссия Конгресса США, однако к ответственности Дж.П. Моргана не привлекли — его выручили связи в правительстве.
В то время считалось достаточно перспективным заниматься железными дорогами, и наживший на спекуляциях миллионы Дж.П. Морган именно туда направил свои усилия. При том, что железными дорогами занимались многие магнаты того времени (Рокфеллер, Карнеги и др.), более чем предприимчивый Морган не просто вкладывал средства в строительство железных дорог, но планировал постепенно выкупать железные дороги и компании, что в перспективе должно было принести ему полный контроль над ними.
В 1900 г., в самом конце своего первого президентского срока, У. МакКинли возбудил антимонопольное расследование в отношении одной из финансовых структур магната Дж.П. Моргана [3]. Вскоре Уильям МакКинли переизбрался на новый срок, взяв с собой в качестве вице-президента Теодора («Тедди») Рузвельта. «Тедди» Рузвельт, в отличие от опиравшегося преимущественно на промышленников МакКинли, для банковской элиты США был «своим человеком».
Через полгода после начала своего второго срока президенства, 14 сентября 1901 г. У. МакКинли был убит анархистом [4] – и к исполнению президентских обязанностей приступил его преемник Т. Рузвельт.
В том же 1901 г. образовалась «стальная корпорация» Дж.П. Моргана – US Steel (кстати, первая в мире корпорация стоимостью 1 миллиард долларов) [5], являющаяся сегодня крупнейшим в США металлургическим концерном. В 1902 г. Морган объединил несколько компаний, лидирующих в производстве сельхозоборудования, в компанию International Harvester. В том же году он организовал объединение важнейших трансатлантических пароходных линий. Вскоре мега-магнат Дж.П. Морган контролировал 70% стальной промышленности и 60% железных дорог в США.
В 1902 г. президент Теодор Рузвельт с помощью очень своевременного антимонопольного закона начал «наступление» на Моргана и его друзей, с целью разукрупнить промышленные монополии. На самом деле ему едва ли удалось предотвратить растущую монополизацию американской экономики финансово-экономическими магнатами. Например, Т. Рузвельт внешне демонополизировал Standard Oil, однако по сути ничего не изменилось – она была просто поделена на 7 корпораций, руководство которыми по-прежнему принадлежало Рокфеллерам. Общественность об этом хорошо знала прежде всего благодаря политическим карикатурам Томаса Неста, называвшего банкиров не иначе как «денежный трест».
1907 г.: «денежный трест» и «финансовая паника»
Пусть лучше бизнесмены ведут свое дело честно,
чем отдают часть сверхприбыли на благотворительность.
Теодор Рузвельт
На протяжении нескольких лет середины 1900-х гг. конъюнктура американского рынка была т.н. «бычьей» - трейдеры активно брали банковские займы для игры на повышение [6]. Заем осуществлялся быстро и просто: в биржевых конторах существовали специальные окошечки, где трейдеры получали чеки от банка на короткий срок за небольшое вознаграждение. (Недостаток этой схемы обнаружился при падении фондового рынка: трейдеры не могли вернуть кредит, а банки отказались выдавать ссуды.)
К 1907 г., через год после переизбрания Т. Рузвельта, объединив финансовые усилия, Дж.П. Морган «со товарищи» были способны тайно спровоцировать обвал фондового рынка. Ведь в то время тысячи небольших банков по всей стране испытывали огромный недостаток в собственных средствах – из-за принципа работы с частичным покрытием сумма резервов многих из них составляла менее 1%.
«Финансовая паника 1907» г. началась в Соединенных Штатах из-за роста процентных ставок в то время, как фермеры на Западе получали плату за урожай, усугубившись из-за финансовыми скандалами в Нью-Йорке [7]. Последние были связаны с махинациями крупной финансовой компании Knickerbocker Trust – президент компании Чарльз Т. Барни, заключили сделку со спекулянтами – братьями Августом и Отто Хайнце, а также Чарльзом Морсом, чтобы путем махинаций раздуть цену акций производителя меди United Copper [8].
Сначала произошел обвал курса акций. Больше всего подвергся спаду индекс Доу-Джонса, опустившийся на 40% – по акциям промышленных компаний и на 33% – по акциям железнодорожных компаний. Такого хаоса на Нью-Йоркской фондовой бирже уже не было давно. На памяти многих финансистов были различные передряги и финансовые неурядицы, но до такой степени еще не доходило. Все процентные ставки по кредитам выросли невероятно. Причиной этого был огромный – 4% в день! – размер выплачиваемых процентов за ссуду.
Всего через несколько дней после начала фондового кризиса вкладчики по всей стране бросились забирать деньги из банков. Журнал «Экономист» назвал это «крупнейшей финансовой катастрофой в Нью-Йорке с 1857 г.».
Наблюдая порождаемый этим обий экономический спад после десятилетия ненасытного обогащения и сверхприбылей богачей, президент Т. Рузвельт заявил: «Некоторые преступники, сколотившие огромные состояния, вступили между собой в сговор с целью вызвать максимально возможные финансовые затруднения». Еще более показателен его ответ крупнейшему финансисту, пытавшемуся получить льготы для Дж.П. Моргана: «Меня не интересуют ваши богатые друзья».
Министерство финансов США вступило в борьбу с катастрофой слишком поздно. Главным банкам страны были выделены значительные суммы наличных денег. Но этих денег уже не хватило на то, чтобы погасить панику. Богатейшему государству не хватало собственных денег – и оно не могло расплатиться по своим же обязательствам перед своими же гражданами!
Непрекращающаяся паника на рынке заставила главу фондовой биржи Нью-Йорка сэра Томаса обратиться… именно Дж.П. Моргану [9].
Кризис несколько подорвал финансовую мощь Моргана (акции «стального треста» с января по ноябрь 1907 г. упали в цене более чем вдвое), поэтому в его разрешении магнат был более чем заинтересован. При этом у банковского магната остался значительный резерв ликвидных средств, который и был брошен на чашу весов. Однако сначала единственным ответом Моргана стало: «Передайте им, что денег хватит на всех».
Вскоре Морган выступил перед общественностью с предложением помочь лихорадящей американской экономике и «больным» банкам с помощью денег, которые он создаст «из ничего». Это было ужасным предложением [10] – гораздо худшим, чем банковские операции с частичным покрытием. Но Конгресс США его поддержал – и Морган выпустил 200 млн. долларов «своих» частных денег, не обеспеченных резервами. Он снабдил этой бумагой экономику, а часть послал в свои филиалы для выдачи кредитов под процент.
Через некоторое время у окошечек опять возникли очереди: деньги давали в любых количествах. Банкир уговорил крупнейшие банки предоставить кредиты и сам принял в этом участие, попросив наиболее крупных «медведей» (играющих на понижение) на время воздержаться от продаж.
Один из первых биографов Дж.П. Моргана Льюис Кори писал: «Президент Рузвельт... принял финансовую диктатуру Моргана. Один за другим его соперники – Рокфеллер, Гарриман, Шифф, Райан – приходили к нему, предлагали свои ресурсы и просили указаний; за ними следовали президенты банков, железных дорог, промышленных трестов... Совещание собиралось за совещанием, обычно в библиотеке его особняка. Пока финансисты меньшего калибра обсуждали планы, Морган, сидя в соседней комнате со своей неизменной большой черной сигарой, в суровом молчании раскладывал пасьянс. Когда участники совещания приходили к какому-то решению, Морган входил, выслушивал и обычно говорил только "да" или "нет". На более высоких совещаниях Морган сидел за столом вместе со всеми, молчал, слушал и начинал говорить только для того, чтобы предписать свою волю».
Уже в декабре 1907 г. ситуация нормализовалась. Вскоре американцы снова обрели доверие к национальной валюте. Однако «за скобками» осталось то обстоятельство, что в результате практическая денежно-финансовая власть сосредоточилась в руках нескольких крупных банков, среди которых лидировали финансовые структуры Дж.П. Моргана.
Параллельно спасению страны Дж.П. Морган приобрел железнодорожную компанию, находящуюся на грани банкротства в результате кризиса. До организованного кризиса он дорого продал акции, потом их дешево откупив и прикупив дополнительно акции некоторых компаний. Так, в самом начале ноября 1907 г. US Steel поглотила компанию TC&I, причем Т. Рузвельт вынужден был одобрить это поглощение, хотя сделка серьезно ограничила конкуренцию на рынке.
И самое главное — Дж.П. Моргана создал себе отличный имидж и доверие со стороны общественности. В 1908 г., когда кризис полностью завершился, Дж.П. Моргана как героя в Принстонском университете чествовал будущий президент США Вудро Вильсон: «Всех наших проблем можно было бы избежать, если бы мы назначили специальный комитет из 6-7 государственных мужей, таких как Дж.П. Морган, чтобы решать проблемы нашей страны».
Позже, уже будучи губернатором штата Нью-Джерси, в 1911 г. В. Вильсон заявлял следующее: «Крупнейшей монополией в этой стране является денежная монополия. Если она будет существовать и далее, то нам придется расстаться с разнообразием наших свобод и поступательным развитием нашей нации. Великая индустриальная страна управляется собственной же кредитной системой. Наша кредитная система крайне концентрирована. Таким образом, развитие нации и вся наша предприимчивость находятся в руках небольшой группы людей. Это наиболее значительная проблема из всех. Для ее решения государственные мужи должны ревностно направить свои силы на сохранение будущности и истинных свобод граждан» [11].
В самом конце мая 1908 г. сенатор Нельсон Олдрич [12] создал и возглавил Национальную монетарную комиссию, серьезно исследовавшую причины кризиса. В числе мер способствующих недопущению подобных кризисов в будущем, им было предложены реформы финансового сектора. Инициированные этим дискуссии продолжались пять лет, и в 1913 г. появилась Федеральная резервная система (по сути, центральный банк страны; однако Н. Олдрич настаивал на том, что даже слова «банк» в названии не должно быть) [13]. Теперь уже ФРС – «банк банков» – стала приходить на помощь тонущим американским банкам, а те, в свою очередь, - испытывающим проблемы предприятиям.
Судья Брандейс оценивал данный процесс достаточно критично: «Развитие в наших условиях финансовой олигархии, с которой мы знакомы по истории политического деспотизма, – это узурпация, протекающая путем постепенного захвата, нежели насильственных действий; а также путем "продуманной и часто полностью скрытой концентрации". Это те самые процессы, которые позволили императору Августу стать хозяином Рима. Создатели нашей Конституции подозревали о подобных опасностях для нашей политической свободы, раз имели осмотрительность предусмотреть разделение властей» [14].
Дж.П. Морган, контролировавший «денежный трест», понимал все преимущества «скрытого» и «постепенного захвата». Он всенародно выступил против законопроекта о Федеральной резервной системе, являясь в то же время одним из инициаторов его продвижения.
Конгрессмен-республиканец от Минессоты Чарльз Линдберг – считается, что он был единственным конгрессменом, кто прочел все двадцать томов отчета комиссии Н. Олдрича, - имел все основания утверждать, что кризис 1907 г. очень напоминал масштабную аферу: «Тех, кто был неугоден менялам, можно было "выдавить" из бизнеса. И люди боялись требовать изменения банковского и валютного законодательства, которое "денежный трест" формировал "под себя"».
Дела же самого Дж.П. Моргана сильно осложнились в 1911-12 гг. Конгресс США признал Моргана денежным олигархом, так как его империя контролировала значительную часть банков, корпораций, железных дорог, страховых компаний и фондовых рынков США. Сомнений, что он со своими деньгами может контролировать все, что захочет, – не было [15]. Ближайший помощник и верный соратник В. Вильсона «полковних» Э.М. Хауз заявлял: «Я считаю абсолютно верной реплику Вудро Вильсона о том, что из целого ряда трестов, "денежный" был наиболее пагубным. Несколько лиц и их сателлитов контролируют ведущие банки и трастовые компании Америки. Они также руководят ведущими корпорациями» [16].
За финансово-экономическую империю Моргана взялась вся мощь государственно-административной машины США. В 1912-13 г. Моргану даже пришлось выступать на заседании государственной комиссии («Комитет Пуджо»), расследовавшей деятельность «денежного траста» и обстоятельства возникновения паники 1907 г.
После длительного документированного расследования в 1912-13 г. Комитет Пуджо заключил, что «денежный трест» стал «наибольшей опасностью за всю историю нашего государства, грозившей свободе конкуренции в промышленности. Опасность заключалась в концентрации кредитования в руках небольших финансовых групп путем контроля над банками и отраслями промышленности. При господстве в финансовом секторе группы банкиров, их партнеров и пособников, свобода конкуренции невозможна. Все ее преимущества сводятся на нет, будь то накопление капитала или реализация крупных выпусков облигаций.
Действия данной влиятельной группы, описанные здесь, оказали более пагубное воздействие на свободу конкуренции, нежели активность всех остальных трестов вместе взятых. Хотя там, где простирается влияние трестов, о базовых принципах конкуренции не может быть и речи. Если подобная ситуация будет иметь место и далее, то все попытки восстановить нормальные условия свободы конкуренции в промышленном сообществе будут тщетны» [17].
Комитет отметил особую роль финансовых структур Моргана. Однако спустя три с половиной месяца после выступления на нем Дж.П. Морган скончался – и дело против финансового дома Морганов закрыли.
Историко-политический эпилог
Великой нацией нас делает не наше богатство,
а то, как мы его используем.
Теодор Рузвельт
В конце 1930-х гг. – по итогам «Великой депресии» (1929-39 гг.) классик современной политэкономии Дж.М. Кейнс указывал, что ключевой фактор стабильного и непрерывно продолжающегося экономического роста – это периодическое истребление производимых благ.
Именно таким фактором для кризиса 1907-08 гг. стала Первая мировая война. С одной стороны, она стала результатом дого накапливаемого обострения политико-экономических отношений между ключевыми государств. С другой стороны – она также стала эффективным стимулом развития прежде всего военно-промышленной составляющей большинства национальных экономик (в т.ч. невоюющих стран!). Вместе с тем, военные фронты была и своеобразным «рынком сбыта» – буквально перемалывая в жерновах сражений тысячи патронов и снарядов, сотни орудий и кораблей, а вместе с этим – и миллионы человеческих жизней и судеб «потерянного поколения».
Не менее примечательно, что благодаря войне экономика США была «накачана» военными заказами правительства. Однако после окончания Первой мировой войны они резко сократились, что привело к рецессии в ВПК страны и смежных секторах экономики. А это, в свою очередь, стало одной из ключевых первопричин следующего, еще более масштабного кризиса – т.н. «Великой депресии».
Современный же мир, по мнению нобелевского лауреата П.Кругмана, проходит сейчас пусть и не через депрессию, но через «депрессивную экономику», то есть испытывает груз «проблем, особенно характерных для мировой экономики в 1930-х и с тех пор не проявлявших себя». Ее возвращение было вполне закономерным.
Во многом оно объясняется, если верить американскому автору, произошедшим в экономическом мышлении за последние несколько десятилетий «смещением акцентов» и уходом «от спроса в экономике в сторону предложения».
А нынешняя роль и место в контексте современного затяжного финансово-экономического кризиса Федеральной резервной системы США, созданной после кризиса 1907 г., – тема особая…
Примечания
1. В конце XVIII в. США, будучи колонией Великобритании, восстали против метрополии. Истинной причиной революции, со слов Бенджамина Франклина, стало стремление быть именно финансово независимой страной. Основной причиной такого стремления явилось резкое увеличение налогов на колонии со стороны Великобритании.
2. См. Armstrong W. H. Major McKinley: William McKinley and the Civil War. - Kent, Ohio: Kent State University Press, 2000.
3. Примечательно, что в свое время банкир Морган и промышленник Рокфеллер пожертвовали вместе полмиллиона долларов, которые пошли на изготовление и распространение около 200 миллионов рекламных изданий кампании У.МакКинли.
4. См. Miller S. The President and the Assassin. New York: Random House, 2011.
5. См. Krass P. He Did It! (creation of U.S. Steel by J.P. Morgan) // Across the Board, May 1, 2001.
6. Детально механизмы биржевых игр того периода описаны в книге Эдвина Лефевра «Воспоминания биржевого спекулянта» (1923). Книга представляет собой беллетризованную биографию Джесси Ливермора, одного из величайших финансовых спекулянтов того времени.
7. См. Джеймс Г. Опасность финансового историзма // Project Syndicate, 21 сентября 2007.
8. См. McNelis S. Copper King at War: The Biography of F. Augustus Heinze - Missoula: University of Montana Press, 1969.
9. По оценке историков, в конце XIX в. в распоряжении Дж.П. Моргана денег было больше, чем в распоряжении всех «остальных» Соединенных Штатов Америки.
10. Еще Томас Джефферсон предостерегал: «Если народ позволит частным банкам выпускать местную валюту, эти банки разрастутся и будут отбирать у народа все имущество, пока их дети не проснутся бездомными…».
11. Brandeis L.D. Other People's Money; and How Bankers Use It – NY: Frederick A. Stokes Co., 1914. – p. 1.
12. Примечательно, что сам Нельсон Олдрик, будучи опытным финансистом, был партнером и товарищем Дж.П. Моргана, а также приходился был сватом Дж. Рокфеллеру, будучи тестем его сына.
13. См. Wells D. The Federal Reserve System: A History. - Jefferson: McFarland and Company, 2004.
14. Dwinell O.C. The Story of Our Money; Or, Our Currency and Credit--its Sources, Creators, Control, and Regulation of Volume and Value - Boston, Ma: Forum Publishing Company, 1946. - p. 188-189.
15. Прозвище Дж. П. Моргана в деловых (и не только в них) кругах было «Shark» («Акула»); действительно, проглотить он мог что угодно и кого угодно, не подавившись.
16. Colonel E. M. House to Senator Culbertson (July 26, 1911) // Seymour Ch. The Intimate Papers of Colonel House. – Boston and New York: Houghton Mifflin Co., 1926-28. – Vol. I. – p.159.
17. Dwinell O.C. The Story of Our Money; Or, Our Currency and Credit--its Sources, Creators, Control, and Regulation of Volume and Value - Boston, Ma: Forum Publishing Company, 1946. - p. 187.
