Журналист, писатель, офицер
Дмитрий СЕМЕНОВ, «Красная звезда».12.10.2012
   

К.М.Симонов,фото из личного архива А.К. Симонова.

Как уже рассказывала наша газета (в номере за 27 сентября 2012 года), депутаты муниципального образования «Хорошёвское» города Москвы обратились к мэру столицы Сергею Собянину и главе Мосгордумы Владимиру Платонову с предложением увековечить память военных журналистов - участников Великой Отечественной войны - и обустроить в районе редакционно-издательского комплекса «Красной звезды» Сквер героев военной печати.

Этот Сквер, как предлагают авторы идеи, должен стать своего рода музеем военной прессы под открытым небом.
К сожалению, чиновники пока не приняли окончательного решения, но озвученная депутатом названного муниципального образования Дмитрием Осиповым инициатива уже получила широкий отклик и одобрение в ветеранских кругах, у общественности, а кроме того, вызвала живой интерес москвичей, не избалованных наличием большого количества зон отдыха в этом районе города.

Среди обращений, поступивших в газету после публикации материала о планируемом обустройстве Сквера героев военной печати, прозвучали просьбы ещё раз напомнить о фронтовых корреспондентах времён Великой Отечественной. С этой целью редакцией спланирована публикация серии материалов под общей рубрикой «С лейкой и блокнотом». И первый материал - о человеке, чьи строки стали эталоном фронтового репортажа, кто вышел за рамки обычного корреспондента, поднявшись до самых высоких литературных вершин.
Кстати, слова «с лейкой и блокнтом» (строки из «Песни военных корреспондентов») - тоже его авторства.

Наш рассказ - о краснозвёздовце Константине Симонове.

Сын писателя, Алексей Кириллович (настоящее имя Константина Симонова - Кирилл), кинорежиссёр, публицист и переводчик, не так давно выпустил документальный фильм об отце, который назвал «Ка. Эм.».
Так Константина Михайловича часто называли в семье.
О том, каким запомнился сыну его знаменитый отец, часто ли вспоминал он войну и как относился к своей форме полковника Советской Армии, - в интервью газете.

ВИЗИТНАЯ КАРТОЧКА

Алексей Кириллович Симонов родился 8 августа 1939 года в Москве.
В 1964 году окончил факультет восточных языков МГУ (индонезийское отделение). Работал переводчиком в ГИУ ГКЭС СССР на острове Ява, затем был редактором и переводчиком в Издательстве «Художественная литература».
В 1970 году окончил Высшие курсы кинорежиссёров.
С 1970 по 1991 год работал в творческом объединении телевизионных фильмов «Экран» (Гостелерадио СССР). В 1991—1995 годах преподавал во ВГИКе.
Снял художественные ленты «Обыкновенная Арктика», «Отряд» (признанный по опросам журнала «Советский экран» лучшим советским фильмом 1985 года), «Вернёмся осенью», «Мой нежно любимый детектив», «Процесс». Автор документальных фильмов «Мир Галины Улановой», «Утёсов», «Соловьёв-Седой», «Монолог», «Ка. Эм.». Переводил произведения Ирвина Шоу, Артура Миллера, Джойс Кэррол Оутс, Юджина О’Нила, а также африканских и индонезийских поэтов.
С 1991 года - председатель правления, президент Фонда защиты гласности. Председатель жюри премии имени Андрея Сахарова «За журналистику как поступок».

- Алексей Кириллович, есть немало снимков, где ваш отец изображён в военной форме. Чем она была для него?
- Он любил форму, относился к ней с большим уважением. Если вы посмотрите его фотоснимки фронтовой поры, там он практически на всех в военном мундире. Правда, после войны офицерский китель он надевал крайне редко. Но всегда относился к погонам строго, даже с трепетом.

- Он же войну закончил подполковником?
- Да, но после, находясь в запасе, в установленном порядке получил воинское звание полковник. Хотя, думаю, вы согласитесь, что Константина Симонова можно, без преувеличения, назвать «генералом» от литературы.
С большим почтением отец относился и к своим наградам. И очень сожалел, когда от некоторых из них пришлось отказаться. Было это в конце 1940-х годов, когда советское руководство разорвало Договор о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве с Югославией. Тогдашнее противостояние Сталина и Тито вылилось в то, что от югославских друзей и от их наград должна была отречься вся страна. Причём, когда отношения с Югославией при Хрущёве вновь нормализовались, награды югославы не вернули...

- Какими были воспоминаниями Константина Михайловича о войне?
- Я хорошо помню апрель 1958 года, когда отец взял меня в поездку по Средней Азии. Он тогда готовился к назначению корреспондентом «Правды» по этому региону, ездил, осматривался, привыкал к обстановке. Я же только что вернулся из своей полуторагодичной экспедиции в Якутию, планов никаких не было, и потому с лёгкостью принял его предложение разделить с ним эту поездку.

Этот месяц для меня стал счастьем! Мы жили по-настоящему общим домом. Правда, именно тогда я узнал, что такое попасть под его горячую руку. Мы в те дни ездили по районам Голодной степи, сновали между Ташкентом и Самаркандом. Отец собирал материал о том, как продвигается мелиорация будущих хлопковых плантаций. Естественно, везде его ждал радушный приём. Ну, во-первых, приезжал не кто-то, а корреспондент главной газеты страны, органа ЦК партии. А во-вторых, известный писатель. В общем, каждый хозяин старался угодить гостю, устраивая по-восточному щедрый достархан. И как-то раз я не заметил, что моим соседом по столу оказался водитель нашей машины. Всё бы ничего, да подавали ведь не только закуски, но и то, что нужно было закусывать...

В общем, водитель был почти выведен из строя. Кое-как добрались мы до гостиницы, и вот тут отец и устроил мне разнос. Он ведь хоть и рисковал жизнью во время войны не раз, но всегда понимал, что есть разумный риск, а есть... Помню его письмо, которое он написал мне в якутскую экспедицию: «Если ты до сих пор имеешь живого отца, а не могильный холмик, то это потому, что я никогда не шёл ни на какие подначки. В том числе и свои собственные. Я не давал себя подначивать, всегда действовал в соответствии с ситуацией, в которой находился. Что и тебе очень рекомендую».

Написано это было не просто так. Наша экспедиция проходила в труднодоступных местах Севера. Голову можно было сломать запросто. Они с моей мамой, Евгенией Самойловной, очень переживали за меня. Та экспедиция была организована в рамках Всемирного геофизического года. Мы исследовали ледники Сунтар-Хаята. Дикие условия, необжитая зона на границе тайги и тундры. Трудно было прежде всего физически. Тем более что я поехал туда вчерашним школьником. Хотел испытать себя... И вы знаете - испытал. Выдержал. Повзрослел.

Отец прилетал ко мне в Якутию. И пусть это были всего три дня, но то были дни моей влюблённости в него. Он был предельно прост, абсолютно содержателен. Он вообще никогда не опускался ниже собственных представлений о правильном и верном. Но при этом ни под кого не подстраивался. И всегда старался сохранять со всеми прекрасные отношения.

- И всё же вернусь к вопросу, какой была его война. Война за рамками того, о чём он писал в своих произведениях.
- Первые месяц войны он, по сути, был в таком же состоянии неразберихи, как и вся страна. Он ведь был обычным человеком, пускай и корреспондентом. Кстати, его известность на фронтах появилась лишь после февраля 1942 года, когда было опубликовано стихотворение «Жди меня».
В «Красной звезде», куда его направили на службу, у него не было никаких преимуществ. Кроме, пожалуй, одного - он был больше других близок к тогдашнему редактору Давиду Ортенбергу. С ним они познакомились ещё на Халхин-Голе, где отец служил в редактируемой Ортенбергом газете «Героическая красноармейская». Редактор тогда попросил командование прислать ему в штат какого-нибудь поэта: по тогдашним газетным правилам актуальным было публиковать стихи на злобу дня или героические оды. Но вместо ожидаемого маститого автора прислали мало кому известного на тот момент Симонова. Ортенберг поначалу расстроился, а потом убедился, что новичок хорош и как поэт, и как журналист.

В «Красной звезде» Ортенберг тоже относился к отцу хорошо. Он его любил. Но особой любовью. А именно «затыкал» Симоновым разные «дырки», направляя его на самые горячие направления. И вы знаете, я считаю, что применительно к войне, это были самые правильные отношения между мужиками.
У отца было более тридцати командировок на фронт. Когда Симонов пришёл в «Красную звезду», он сразу предложил редактору написать серию очерков, объехав передовую от Чёрного до Баренцева морей. Он хотел видеть войну в её разных декорациях. И четыре тома этих очерков во время войны вышли. Он действительно побывал на всех фронтах.

Ортенберг, к слову, помог отцу сохранить его фронтовые дневники. В те годы ведь даже корреспондентам ведение таких личных записей запрещалось. Во всяком случае, это крайне не одобрялось со стороны соответствующих органов. Как поступал отец? Он делал наброски в своих фронтовых блокнотах, а уже в редакции расшифровывал записи, надиктовывая их машинисткам. Имя одной из машинисток редакции я и сегодня помню - Муза Николаевна Кузько.
Новое звучание его дневники получили, когда он состыковал их с архивными данными. Более года отец работал в архиве Министерства обороны СССР в подмосковном Подольске. Практически по каждому описанному им событию, по каждому персонажу, каждой воинской части он проводил своего рода сверку. И вот это была уже самая настоящая правда войны, отражённая позже в его книге «Разные дни войны».

А что касается его личного мнения о событиях фронтовой поры... Когда мы делали фильм «Ка. Эм.», я общался с режиссёром Алексеем Германом (автором картины «Двадцать дней без войны», снятой по сценарию Константина Симонова. - Авт.). Так вот, Герман вспоминал, что как-то задал Симонову простой вопрос, что, по его мнению, на войне было самым страшным. И тот, подумав, ответил: «Самое страшное - это лицо, сохраняющее человеческие черты, раскатанное в блин на зимней дороге, и едущие по этому лицу машины и танки». Думаю, что очевидец сталинградского ада зимы 1942—1943 годов мог говорить такое...

- Алексей Кириллович, а с чем были связаны сложности во взаимоотношениях Константина Михайловича с некоторыми высшими чинами, проявившиеся после войны?
- Как известно, он писал о войне в духе и стиле дневников. Да, в своей прозе, в стихах он её в какой-то степени романтизировал. Но при этом он не хотел ничего корректировать в своих произведениях. Так вот с этой его приверженностью собственной памяти и были связаны те самые, мягко говоря, недомолвки с отдельными идеологическими руководителями. Скажем, у него было предложение - собрать в специальном месте на государственном хранении расширенный архив воспоминаний участников Великой Отечественной от рядового до маршала. Но тогдашний руководитель ГлавПУРа эту идею раскритиковал. По его мнению, история войны, официальный взгляд на неё уже сформированы и «отдельные точки зрения», отличные от «единой позиции», ни к чему.

К счастью, были и другие военные. Например те, кто помог «пробить» картину «Если дорог тебе твой дом», снятую в 1966 году к 25-летию битвы под Москвой. Фильм до этого два года не мог пройти сквозь цензурные рогатки и валялся на полке. Тому же Алексею Епишеву казалось, что в ленте в слишком уж чёрных тонах показаны события начального периода Великой Отечественной. И он предложил показать картину Семёну Константиновичу Тимошенко, занимавшему летом 1941-го должность наркома обороны СССР. После просмотра маршал Советского Союза откровенно признал: «Горькая, но правда».

В итоге картине дали зелёный свет. Правда, особо острые моменты были подкорректированы...Знаете, у поэта Бориса Слуцкого есть такие строки: «Так вот оно, какая здесь война! Тебе, видать, не нравится она - попробуй перевоевать по-своему». К сожалению, у нас и сегодня пытаются «перевоевать» ту войну, перекроить историю. И это особенно очевидно, когда всё меньше остаётся истинных фронтовиков - тех, кто действительно был на передовой, кто поднимался в атаку. Чествуют писарей, трофейщиков. Какая уж тут подлинная история...

- Но ведь говорят, что у полковника Симонова было огромное количество друзей из того же высшего генералитета...
- Как видите, из того же, да не совсем. Хотя Маршал Советского Союза Константин Рокоссовский называл его «наша совесть». Генералы считали за честь, если Симонов соглашался подредактировать их воспоминания. Кому ещё доверить свои мемуары, если не такому же, как они, фронтовику! Я помню, что особенно дружен он был с Адмиралом Флота Советского Союза Иваном Степановичем Исаковым. Отец ведь во время войны совершал походы на подводной лодке. Было это, когда он планировал публикации о боевых буднях подводников. Есть и его фото в морском офицерском кителе.

Был он хорошо знаком и с Георгием Константиновичем Жуковым. Причём не знаю, кто больше дорожил этим знакомством - Симонов или Жуков. Отец дружил с Маршалами Советского Союза Александром Михайловичем Василевским, Иваном Степановичем Коневым. Не всё гладко было с уже названным Рокоссовским. Но там причиной своеобразных отношений являлись отношения вокруг Валентины Васильевны Серовой...

- К слову, знаю, что вы выступили резко против фильма «Звезда эпохи», где тема отношений актрисы, писателя и маршала стала основой сюжета...
- Считаю этот фильм пасквилем. Да, фамилии персонажей в ленте изменены: Симонов там Семёнов, Серова - Седова. Но это - секрет Полишинеля, и куда клонит автор, понятно. Ощущения отвратительные. Этот фильм - ни что иное, как интерпретация слухов. Слухов, не имеющих ничего общего с подлинной историей. Автор построил свой фильм на сплетнях.
Понимаете, дело не в том, каким человеком был мой отец и как складывалась его жизнь. Главное, что он был крупной личностью. И всё у него было крупным - и достоинства, и недостатки. И многие из людей, с которыми сводила его жизнь, тоже были крупными людьми. Так вот, этого не могут понять современные интерпретаторы, меряющие великих людей по себе.

- Вы правы, личность Константина Симонова достойна куда более серьёзного осмысления. И, конечно, более внушительного рассказа, чем наше небольшое интервью. Он оставил свой след в Истории, и это не вызывает никаких сомнений. Недавно появилась инициатива обустроить на территории, прилегающей к зданию редакции «Красной звезды», Сквер героев военной печати. Ключевым элементом будущего парка предложено сделать бюст Константина Симонова и других военных журналистов фронтовой поры. Как вы относитесь к этой идее?
- Конечно, поддерживаю. Единственное предложение -сквер должен быть связан с именами всех фронтовых репортёров, а не только известных журналистов того времени. И принципиально не важно, будут там бюсты Константина Симонова, Михаила Шолохова, который в годы Великой Отечественной также был корреспондентом «Красной звезды», или другого краснозвёздовца - Евгения Петрова (соавтора Ильфа). Дело не в этом. Главное - «заземлить» эти имена.
Ведь журналист и сегодня - опасная профессия. Сколько наших коллег погибло уже в мирное время.
Вспомним хотя бы краснозвёздовца Владимира Житаренко, не вернувшегося из командировки на Северный Кавказ...

Сквер героев военной печати должен стать своего рода мостиком памяти между тем и этим поколениями. Такая память нужна всем нам.

http://www.redstar.ru/index.php/compone … 1vZml0c2Vy

Стратегическая оборона и моральное наступление

Великую Отечественную удалось выиграть во многом благодаря массовому героизму советского народа.
И 1941 год в этом отношении не являлся исключением.
Да, в ту пору сотни тысяч рядовых красноармейцев, тысячи командиров РККА оказались в плену, букетами и хлебом-солью нередко встречали вермахт на Украине, в Белоруссии да и в России. Имели место случаи измены, предательства и просто шкурничества. Что было, то было. Но в конечном счете все определялось отнюдь не этим. Преобладало иное.

Тотальное сопротивление
Перелистаем страницы служебного дневника генерала Франца Гальдера. 110-й день войны, 9 октября 1941 года, начальник Генштаба германских сухопутных войск пишет: «...Вопрос об охране военнопленных. Исходя из опыта в районе Киева для охраны и эвакуации 20 000 пленных требуется целая дивизия...» Каково!

Вот, если вдуматься, подлинный коллективный портрет советских воинов, волею судеб вынужденных прекратить сопротивление. «Кабы чего не вышло», вермахт вынужден приставлять к каждой паре безоружных русских пленников одного вооруженного солдата.

При этом не надо верить россказням о том, что в СССР каждый пленный автоматически становился изгоем. Факт пленения действительно расценивался как позорный, и многим пережившим плен, их семьям пришлось несладко. Однако цифра – без малого миллион бывших пленных, повторно призванных в РККА после освобождения оккупированной территории, – говорит сама за себя. Не забудем и тех, кто бежал из немецких концлагерей и влился в партизанские отряды или перешел линию фронта и, пройдя фильтрацию, вернулся на передовую. Их счет надо ведь тоже вести не на одну сотню тысяч человек.

Нет, массовый героизм времен войны – не пропагандистский миф! Напомню, что в народное ополчение в первые месяцы войны пожелали вступить более четырех миллионов советских граждан. А сражались в его рядах почти три миллиона человек. Три, а не четыре потому, что не все заявления были удовлетворены.

А как воевала наша действующая армия в 1941 году? Приведу оценку генерал-майора фон Бутлара (очерк «Война в России» из коллективного труда группы немецких военачальников «Мировая война 1939–1945 годов», подготовленного по заказу военно-исторической службы США): «…В результате упорного сопротивления русских уже в первые дни боев немецкие войска понесли такие потери в людях и технике, которые были значительно выше потерь, известных им по опыту кампаний в Польше и на Западе. Стало совершенно очевидным, что способ ведения боевых действий и боевой дух противника, равно как и географические условия данной страны, были совсем непохожими на те, с которыми немцы встретились в предыдущих «молниеносных войнах», приведших к успехам, изумившим весь мир...»

И далее: «Критически оценивая сегодня пограничные сражения в России, можно прийти к выводу, что только группа армий «Центр» смогла добиться таких успехов, которые даже с оперативной точки зрения представляются большими».

А вот что отмечает англосакс Джон Фуллер в классическом исследовании «Вторая мировая война», изданном у нас в 1956 году: «...События в России развивались не так, как в Польше и Франции. Внешне «молниеносная война» была успешна сверх всяких ожиданий, однако, как ни странно, на русском фронте и за ним не было или почти не было паники. Уже 29 июня в «Фелькишер беобахтер» появилась статья, в которой указывалось: «Русский солдат превосходит нашего противника на Западе своим презрением к смерти. Выдержка и фатализм заставляют его держаться до тех пор, пока он не убит в окопе или не падет мертвым в рукопашной схватке». 6 июля в подобной же статье в «Франкфуртер цайтунг» указывалось, что «психологический паралич, который обычно следовал за молниеносными германскими прорывами на Западе, не наблюдается в такой степени на Востоке, что в большинстве случаев противник не только не теряет способности к действию, но в свою очередь пытается охватить германские клещи»...

Приведя эти германские публичные оценки, данные в реальном масштабе времени, Фуллер продолжал: «Это было до некоторой степени новым в тактике войны, а для немцев – неожиданным сюрпризом. «Фелькишер беобахтер» в этой связи писала в начале сентября: «Во время форсирования германскими войсками Буга первые волны атакующих в некоторых местах могли продвигаться вперед совершенно беспрепятственно, затем неожиданно смертоносный огонь открывался по следующим волнам наступавших, а первые волны подвергались обстрелу с тыла. Нельзя не отозваться с похвалой об отличной дисциплине обороняющихся, которая дает возможность удержать уже почти потерянную позицию».

«Короче говоря, – заключал Фуллер, – по словам Арвида Фредборга, германский солдат встретил противника, который с фанатическим упорством держался за свое политическое кредо и блицнаступлению немцев противопоставил тотальное сопротивление»…

Теперь обратимся к протоколам допросов попавшего в немецкий плен 39-летнего генерал-майора М. И. Потапова. Его биография типична для молодого советского военачальника того периода: в РККА с 1920 года, потом – учеба, служба, вновь учеба, рост в должностях и званиях вплоть до назначения командиром 4-го механизированного корпуса (июль 1940-го) и командующим 5-й армией Киевского Особого военного округа (январь 1941-го).

До освобождения советскими войсками 29 апреля 1945 года Потапов содержался в лагерях Хаммельсбург, Годельштейн, Вайсенбург и Моозбур. Затем до конца года проходил проверку на Лубянке и был возвращен в кадры Красной армии со всеми орденами и прежним званием, как и многие другие генералы, на долю которых выпали подобные испытания.

В немецком плену генерал Потапов вел себя, скажем так, пристойно, тем не менее в лицо врагу не плюнул и в сентябре 1941-го не молчал, когда ему задавали вопросы, на которые не стоило бы отвечать.

Но именно поэтому протокол допроса Потапова с точностью документа зафиксировал ряд фактов, убийственных для нынешней «демократической» концепции истории России. Например, то, что отношение командиров РККА и красноармейцев к комиссарам – «вполне хорошее и товарищеское», что «комиссар – друг солдата, делящегося с ним своими заботами», что доля комиссаров-евреев в армии вряд ли превышает один процент от общего числа политработников.

На вопрос о том, готов ли русский народ в глубине души вести войну и в том случае, если обнаружит, что армия отступила до Урала, Потапов ответил: «Да, он будет оставаться в состоянии моральной обороны».

Потапов так сказал в плену, будучи несомненно подавленным от собственных неудачных оборонительных действий. Однако наиболее деятельная часть советского народа, воспитанная советской властью, уже в 1941 году находилась в состоянии морального наступления.

Объяснение найдем у… Гудериана
Обратимся к другому свидетельству. В 1968 году увидела свет книга генерала Ивана Ивановича Лисова «Десантники (воздушные десанты)». В ней среди описания боев соединений и частей советских ВДВ в первые дни войны приведены дневниковые записи старшего политрука А. Ф. Полякова о действиях оказавшейся во вражеском тылу 214-й воздушно-десантной бригады 4-го воздушно-десантного корпуса под командованием полковника Левашова.

Алексей Федорович Левашов (в 1941-м ему исполнился 41 год) являлся ярким представителем молодого поколения, воспитанного новой Россией. Уроженец деревни Большой Двор Бабушкинского района Вологодской губернии, призван в Красную армию в сентябре 1919-го по мобилизации, воевал с Колчаком, боролся с бандами Тютюника и Струка на Украине. В августе 1921 года получил направление на учебу в пехотную школу, служил, опять учился, снова служил. В 1936-м стал одним из первых советских десантных командиров. Погиб 23 февраля 1942 года в ходе боев, которые вел возглавляемый им (уже генерал-майором) 4-й воздушно-десантный корпус.

И сам Левашов, и его подчиненные никакой растерянности с началом войны не испытали. Оказались во вражеском тылу? Ну это для десантников ситуация «штатная». Три месяца бойцы Левашова громили немецкие гарнизоны, штабы, тыловые коммуникации и в августе прорвались к своим.

Я смотрю на фотографии. На одной, довоенной – Левашов с двумя майорскими «шпалами» и со значком парашютиста с подвеской, на которой обозначено число прыжков. Второй снимок сделан уже после выхода из немецких тылов: четыре полковничьи «шпалы», медаль «ХХ лет РККА» и новенький орден Ленина…
Крупное, волевое, с подбородком «ямкой», русское лицо.

Алексей, сын Федора, солдат армии Сталина…

А теперь о стойкости таких, как генерал Левашов, устами генерала Гальдера.

23 июня, 2-й день войны:
«...противник в белостокском мешке борется не за свою жизнь, а за выигрыш времени».

24 июня, 3-й день войны:
«Признаков оперативного отхода противника нет... Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен».

25 июня, 4-й день войны:
«...русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их к этому вынуждает сильный натиск наших наступающих войск...»

28 июня, 7-й день войны:
«Создается впечатление, что противник предпринял лишь частичный отход с упорными боями за каждый рубеж, а не крупный отход оперативного или стратегического масштаба...»
Генерал Бранд: «...сопротивление... фанатически сражающихся войск противника было очень сильным, что вызвало большие потери в составе 31-й пехотной дивизии...
В тылу группы армий «Север» серьезное беспокойство доставляют многочисленные остатки разбитых частей противника, часть которых имеет даже танки...
На всех участках фронта характерно небольшое число пленных наряду с очень большим количеством трофейного имущества (в том числе горючего)...»

29 июня, 8-й день войны:
«В тылу 1-й танковой группы также действуют отдельные группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные расстояния...
Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека. Лишь местами сдаются в плен...
В районе Львова противник медленно отходит на восток, ведя упорные бои. Здесь впервые наблюдается массовое разрушение противником мостов.
В центре полосы группы армий «Центр» наши совершенно перемешавшиеся дивизии прилагают все усилия, чтобы не выпустить из внутреннего кольца окружения противника, отчаянно пробивающегося на всех направлениях...»

Друзья! Это ведь наши с вами отцы, деды и прадеды отчаянно пробиваются к своим, чтобы отстоять для потомков будущее...
То будущее, которое мы сегодня, когда совсем не надо жертвовать своей жизнью, чтобы выигрывать время и страну, бездарно, бесславно, без боя проигрываем...

А они ведут свой бой, и германский генерал записывает.

1 июля, 10-й день войны:
«...Противник врывает танки в землю и таким образом ведет оборону...
Противник отходит с исключительно упорными боями, цепляясь за каждый рубеж».

4 июля, 13-й день войны:
«Бои с русскими носят исключительно упорный характер. Захвачено лишь незначительное число пленных...»

6 июля, 15-й день войны:
«...Из частей сообщают, что на отдельных участках экипажи танков противника покидают свои машины,
но в большинстве случаев запираются в танках и предпочитают сжечь себя вместе с машинами...»

Наконец 11 июля, на 20-й день войны в дневнике начальника Генерального штаба появляется знаменательная запись:
«Командование противника действует энергично и умело. Противник сражается ожесточенно и фанатически...
Танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали...»

От побед не устают – победы окрыляют.
И уже на двадцатый день Великой Отечественной войны советского народа против немецко-фашистских захватчиков эти захватчики были обескуражены нежданными трудностями Восточного похода, первыми неудачами.
Все более навязчиво завоевателей одолевала гложущая мысль: «А что же будет дальше?».

Разумеется, генерал Гальдер, невольно зафиксировав стойкость и доблесть советских воинов в 1941-м, не знал и не ведал, что его записи со временем изрядно поспособствуют опровержению ссылок на «плохую погоду», «ошибки Гитлера» и прочие причины, «объясняющие» крах германского блицкрига.
А ведь даже из того, что процитировано выше, уже можно понять – не российские расстояния и не скверный климат в середине русского лета сорвали планы немецких полководцев, одобренные главарями Третьего рейха. Не поэтому не удалось им реализовать замыслы «молниеносной войны».

В чем же были истоки мужества, веры в конечную победу защитников нашей Отчизны?
Отвечу кратко, но по существу: «В сути социального устройства новой России!».

Это, сам того, похоже, не поняв, засвидетельствовал в своих мемуарах другой знаменитый германский генерал – Гудериан. В середине сентября 1941 года он еще продвигался по территории Украины и заночевал вместе со своими офицерами Бюсингом и Кальденом в здании школы в Лохвице (это на северо-западе Полтавской области).
«Школа, – писал Гудериан, – находилась в прочном здании и была хорошо оборудована, как и все школы в советской России, находившиеся почти повсюду в хорошем состоянии. Для школ, больниц, детских домов и спортивных площадок в России было сделано много. Эти учреждения содержались в чистоте и полном порядке...»

Могла ли такая страна, с такими социальными приоритетами рухнуть в 1941-м?
Могла ли она не стать затем примером невиданного доселе в истории массового героизма всех советских народов?

Автор Сергей Брезкун
Первоисточник http://www.vpk-news.ru

http://topwar.ru/20157-nashi-otcy-dedy- … voyny.html

27 ноября – День морской пехоты

Российские морские пехотинцы отмечают свой профессиональный праздник сравнительно недавно, однако история отечественной морской пехоты насчитывает более трёх столетий. День морской пехоты установлен в честь события 27 ноября 1705 года, когда император Пётр Великий приказал учредить «полк морских солдат».

Прообраз морской пехоты появился ещё раньше. В 1669 году на оду был спущен первый в России военный парусный корабль под гордым названием «Орёл». Команду в 35 человек набрали из числа морских солдат, бывших нижегородских стрельцов. По своей конструкции корабль предназначался для абордажных и десантных операций во время военных действий. В функции корабля включалось несение караульной службы. Таким образом, боевые задачи команды в целом совпадали с задачами нынешних морпехов.

Во время азовской кампании – боевого крещения Русского флота – для других морских судов были набраны бойцы Преображенского и Семёновского полков. Верные Царю и Отечеству, солдаты этих полков несли службу и на кораблях Балтийского флота.

Современная история морской пехоты началась в первые часы Великой Отечественной войны.
Упорный натиск фашистов под Либавой приняли курсанты училища ВМФ, из числа которых срочно формировались экипажи военных кораблей и воинских частей ВМФ, защищавших береговую линию.
Будущие офицеры, молодая надежда страны, батальоны морских пехотинцев первыми приняли удар фашистов с моря. Именно в те славные дни фашисты назвали русских сухопутных моряков «чёрной смертью».

В годы войны морские пехотинцы защищали от гитлеровских дивизий Одессу, Керчь и Новороссийск, а знаменитая защита Севастополя была бы и вовсе невозможна без активного участия моряков и морских пехотинцев Черноморского флота.

Великая битва за Сталинград сопровождалась активными боевыми действиями пехоты, артиллерии, и моряков Волжской флотилии. Особо отличились стрелковые бригады моряков и командиров Тихоокеанского и Черноморского флотов. Пехотинцы не давали передохнуть фашистам, несколько раз в день бросаясь в контратаки, в рукопашную штыками уничтожая фашистов.
В тех боях прославился снайпер, моряк Тихоокеанского флота, Герой Советского Союза В. Зайцев. В боях за Сталинград он уничтожил 200 фашистов. Его прославил призыв: «Пока враг не разбит, за Волгой для нас земли нет!», ставший клятвой для защитников героического Сталинграда.

Боевые традиции мужества и героизма морской пехоты продолжились подвигами её бойцов в годы чеченских кампаний, в ходе которых 20 бойцов морской пехоты получили звание Героев России.

Нынешнее поколение «черных беретов» приумножает славные традиции морской пехоты, надежно охраняя морские рубежи России с готовностью приумножить славу Андреевского флага.

http://topwar.ru/21432-27-noyabrya-den- … ehoty.html

В контексте поста,в разделе ВС России,
много инфо о морской пехоте в темах:
Вооружённые Силы Российской Федерации
Военно-Морской Флот (ВМФ)
Спецназ России
Тяжело в учении, легко в бою

Севастопольская

http://www.youtube.com/watch?feature=pl … fqP0p-C67w

Загружено пользователем ANRomanchuk, дата: 07.05.2009
Автор: А.Романчук.
Саундтрек: А.Кулаев "Севастопольская".
Видеотрек: кинохроника обороны и освобождения Севастополя, в т.ч. редчайшие кадры штурма Сапун-горы.
Все песни о Севастополе на: http://sevastopol-songs.narod.ru .

Тельняшечка

http://www.youtube.com/watch?feature=pl … 4ijZwY-BdA

Загружено пользователем cheratnik, дата: 22.05.2008
Песня -Тельняшечка
Исполняет - Павел Быков.
Советской морской пехоте посвящается...

МОРСКАЯ ПЕХОТА РОССИИ! ЧЕРНЫЕ БЕРЕТЫ!

http://www.youtube.com/watch?v=jYEB2Hf7 … detailpage

Загружено пользователем OSSETINN, дата: 06.11.2009
Посвящаю солдатам и офицерам Морской Пехоты России, павшим и ныне живущим, во имя вечной памяти и славы нашего великого многонационального народа,
создавшего и защитившего самую великую в мире страну...
С уважением, Осетин

Россия отмечает День воинской славы
Наталья Коваленко,4.12.2012

Контрнаступление советских войск в битве под Москвой
Фото: РИА Новости

71 год назад, в начале зимы 1941 года, началось контрнаступление советских войск под Москвой. Таким образом, попытка Блицкрига провалилась, а миф о непобедимости гитлеровской армии был разрушен
Гитлер рассчитывал захватить Москву через два-три месяца после нападения на Советский Союз.
После первых успехов немецкой армии он потребовал от командования "15 августа занять Москву, а 1 октября закончить войну с СССР".

Однако, оправившись от вероломного удара, советские войска перешли к более активными действиями против врага.

Ожесточенные битвы за Смоленск, Ленинград, Киев помешали осуществлению гитлеровских планов.
Операция "Тайфун", целью которой был захват столицы СССР, началась только 30 сентября.

Два месяца фашистские войска наступали на Москву. С северо-запада добрались до Истры, откуда до Кремля было около 40 километров.
С юго-запада дошли до села Бурцева - в 45 километрах от столицы. Гитлер был настолько уверен в успешном и скором завершении операции, что перебросил часть авиации на Средиземноморье в помощь Муссолини.

Но 5 декабря советские войска перешли в контрнаступление.
"Отступать некуда – позади Москва!" - с этой мыслью солдаты шли в бой и стояли насмерть. Немцы дрогнули и стали отступать.

Победа СССР в битве за Москву оказалась переломным моментом в Великой Отечественной, да и во всей Второй мировой войне,
считает научный руководитель Центра истории войн и геополитики Олег Ржешевский:
"Битва под Москвой – это начало коренного перелома. Дело в том, что поражение немецко-фашистских войск под Москвой означало крах молниеносной войны против Советского Союза.
Если мы откроем немецкие документы, то увидим, что операция по плану "Барбаросса" должна была закончиться за 5 месяцев. Поэтому поражение немецких войск под Москвой означало, что Германия проиграла план "Барбаросса" и у нее впереди длительная, да еще зимняя война, к которой она не была готова".

За месяц гитлеровская группа армий "Центр" была отброшена от советской столицы на 100-250 километров.
От немецко-фашистских захватчиков были полностью освобождены Московская и Тульская области, крупные города Калинин и Калуга, Малоярославец и Мценск.
Противники поменялись ролями: Красная армия развернула общее наступление, а немцы отступали.

Самое главное, пожалуй, что советские люди поверили в собственную возможность прогнать врага со своей земли, отметил историк Андрей Сахаров:
"Фашистское руководство в тот момент еще не осознало, что поворот в войне практически осуществился. Хотя они потерпели поражение, потеряли много техники и военной силы, тем не менее мощь их армии была еще чрезвычайно велика. Это показали последующие сражения, вторжение на юг, на Волгу.
Что касается морального поражения, конечно, этот момент был чрезвычайно чувствительный".

Битва под Москвой 1941 – 1942 годов вошла в историю Второй мировой войны, как одна из крупнейших и кровопролитнейших.

Сражения происходили на территории почти 1000 километров по фронту и 400 километров в глубину,
что по площади равнялось Англии, Ирландии, Исландии, Бельгии и Голландии вместе взятым.

Более 200 суток шли бои, в которых с обеих сторон участвовали свыше 7 миллионов солдат, из них полтора миллиона навсегда остались на полях сражений.

http://rus.ruvr.ru/2012_12_04/Rossija-o … koj-slavi/

И подробней:

День воинской славы России
— День начала контрнаступления советских войск в битве под Москвой

К началу декабря выдохся последний штурм Москвы, немецкое командование исчерпало все свои резервы и стало переходить к обороне. Командующий немецкой 2-й танковой армией Г. Гудериан был вынужден признать, что наступление группы армий «Центр» на Москву провалилось.
Советское командование правильно определило этот момент и нанесло контрудар. 5—6 декабря 1941 года началось контрнаступление советских войск в битве под Москвой.
В наступлении участвовали войска Калининского фронта под началом генерал-полковника И. С. Конева, Западного фронта под командованием генерала армии Г. К. Жукова и правого крыла Юго-Западного фронта - маршала С. К. Тимошенко.

Бои с самого начала приняли ожесточённый характер. 8 декабря главнокомандующий немецкими вооруженными силами Адольф Гитлер был вынужден подписать директиву № 39 о переходе к обороне на всём протяжении советско-германского фронта. Красная Армия, несмотря на отсутствие превосходства в живой силе, танках и орудиях, трудные природные условия, уже в первые дни контрнаступления пробила оборону немецких войск южнее Калинина и северо-западнее Москвы, перерезав железную дорогу и шоссе Калинин — Москва и освободив ряд населенных пунктов.

Надо отметить, что советские войска добились победы, уступая противнику в числе солдат и технических средств.
Личный состав: Красная Армия – 1,1 млн. человек, вермахт – 1,7 млн. (соотношение 1:1,5); танки: 744 против 1170 (соотношение в пользу немцев 1:1,5); орудия и миномёты: 7652 против 13500 (1:1,8).

Одновременно с войсками, которые наступали северо-западнее советской столицы, перешли в контрнаступление части левого крыла Западного и правого крыла Юго-Западного фронтов.
Мощные удары советских войск по фланговым группировкам немецкой группы армий «Центр», которые предназначались для охвата и окружения Москвы, заставили командование противника принять меры по спасению своих сил от полного разгрома.

9 декабря 1941 года Красная Армия заняла Рогачево, Венев и Елец. 11 декабря советские войска освободили Сталиногорск, 12 декабря — Солнечногорск, 13 декабря — Ефремов, 15 декабря — Клин, 16 декабря — Калинин, 20 декабря — Волоколамск. 25 декабря красноармейцы на широком фронте вышли к Оке. 28 декабря противник был выбит Козельск, 30 декабря из Калугу, в начале января 1942 года освобождены Мещовск и Мосальск.

К началу января 1942 года части правого крыла Западного фронта пробились на рубеж рек Лама и Руза. К этому же времени Калининский фронт вышел на рубеж Павликово, Старица.
Войска центральной группировки Западного фронта 26 декабря заняли Наро-Фоминск, 2 января освободили Малоярославец, а 4 января — Боровск.
Успешно развивалось наступление советских войск и на левом крыле Западного фронта, а также в полосе Брянского фронта под командованием генерала Я. Т. Черевиченко. В целом к 7 январю 1942 года контрнаступление под Москвой было завершено.

В результате советского контрнаступления под Москвой произошло важнейшее событие – впервые во Второй мировой войны доселе непобедимый вермахт был остановлен, а затем потерпел поражение от Красной Армии.
Немецкие войска были отброшены от советской столицы на 100-250 километров, была снята угроза захвата противником важнейшего экономического и транспортного центра СССР, и Московского промышленного района. Успех был очевидным, и его значение вышло далеко за пределы чисто военной задачи.

Именно под Москвой немцы впервые во Второй мировой войне стали утрачивать стратегическую инициативу и получили сильный удар, «непобедимые» немецкие солдаты дрогнули и побежали. Стратегический план Берлина – «молниеносная война», был окончательно провален. Третий рейх столкнулся перед угрозой длительной, затяжной войны на истощении, к чему немецкое командование не было готово.
Военно-политическому руководству Рейха пришлось в срочном порядке вырабатывать новый план войны, перестраивать экономику на длительную войну, изыскивать огромные материальные ресурсы. Это был серьёзнейший просчёт Берлина. СССР оказался намного сильнее, чем думали нацисты.
Германия оказалась не готова к затяжной войне. Для её ведения необходимо было радикальным образом перестроить всю экономику Германии, свою внешнюю и внутреннюю политику, не говоря уже о военной стратегии.

Немецкая армия во время битвы за Москву понесла огромные потери в личной силе и технике.
Так, с начала октября 1941 года по конец марта 1942 года потеряла около 650 тысяч человек убитыми, ранеными и прооравшими без вести.
Для сравнения – за всю военную кампанию на Западе в 1940 году, вермахт потерял около 27 тыс. человек.
За время с октября 1941 по март 1942 года немецкие войска потеряли под Москвой 2340 танков, в то время как германская промышленность смогла произвести лишь 1890 танков. Большие потери, которые не могла полностью восполнить промышленностью, понесла и авиация.

Во время битвы за Москву силы и моральный дух германской армии были надломлены. С этого момента мощь немецкой машины пошла на убыль, а сила Красной Армии постоянно возрастала. Особенное значение этому стратегическому успеху придаёт тот факт, что победа была достигнута при превосходстве немцев в живой силе, танках и орудиях (у Красной Армии было преимущество только в авиации). Советскому командованию удалось компенсировать нехватку солдат и вооружения за счёт удачного выбора момента выбора перехода в наступление.
Немецкое наступление выдохлось, части были обескровлены, измотаны длительными боями, резервы израсходованы. Немецкое командование ещё не успело перейти к стратегической обороне и построить оборонительные порядки, подготовить хорошо укрепленные позиции. К тому же Москве удалось достичь внезапности наступления. Немецкое командование было уверено, что Красная Армия также обескровлена и не может наносить сильные удары. Немцы оказались неготовыми к парированию неожиданного удара.
В результате внезапность удара стала одним из главных факторов успеха контрнаступления. Кроме того, советское командование в условиях тяжёлой битвы за Москву смогло подготовить резервы. Так, для развития контрнаступления было привлечено 2 армии, 26 стрелковых и 8 кавалерийских дивизий, 10 стрелковых бригад, 12 отдельных лыжных батальонов и около 180 тыс. человек маршевого пополнения.

Ещё одним фактором, который привел к победе Красной Армии под Москвой, стал высокий боевой дух советских воинов.
Мужество, стойкость, упорство советских солдат и командиров, умение выходить победителем в самых тяжёлых условиях, позволили одержать вверх над первоклассной боевой машиной вермахта.

Победа под Москвой имела и огромное политическое, международное значение. Все народы мира узнали, что Красная Армия способна бить немецкие войска. Несомненно, что успех под Москвой оказал большое влияние на дальнейший ход как Великой Отечественной войны, так и всей Второй мировой войны в целом.
Эта победа стала залогом для планомерного наращивания усилий всей антигитлеровской коалиции. Престиж нацистской Германии и её европейских союзников сильно упал. Поражение вермахта под Москвой отрезвляющим образом подействовало на японские и турецкие правящие круги, от которых Берлин требовал открытого выступления против СССР. Япония и Турция ждали падения Москвы, чтобы выступить на стороне Германии, но теперь они опять стали выжидать.

Автор Самсонов Александр
http://topwar.ru/21712-den-voinskoy-sla … skvoy.html

***********

Читаем также статью от 05.12.11 20:52,на третьей странице этой темы:
Немец для драпа «созрел»